1.3

[hitamyu]

Пруссия/Франция/Испания (в любом порядке)
АУ. Хай-скул. Рейтинг неважен. Упор на их дружеские отношения. Можно юмор. Порадуйте badass`ным трио.)

@темы: Испания, первый тур, выполнено, Пруссия, Франция

Comments

[Гость]

"Настоящее на троих".


Мы балансируем этой тонкой грани дружбы, опасаясь свалиться с нее – слишком отдалиться или же наоборот, приблизиться друг к другу.
Я, если честно, хочу, чтобы мы вернулись хотя бы в среднюю школу. Там все было ясно и понятно... точнее, не было факторов, из-за которых рушилась бы дружба.
А сейчас, наверно, мы просто повзрослели. Появилось что-то, что нельзя рассказать. Даже в нашем узком кругу.
У Франци и Гила это домашние проблемы, а у меня - одомашненная такая, Ловино зовут.
Самое смешное, что мы знаем об этом – или хотя бы догадываемся - но тактично молчим. Скорее всего, разговор на одну из этих тем перечеркнет дружбу, но это не мешает хотя бы пытаться помочь.
Конечно, в нашем случае "помочь" выглядит... довольно странно, особенно со стороны.

В школу мы ходим по заведенному еще несколько лет назад маршруту - сначала я захожу за Гилбертом, вытаскивая его из очередной потасовки с Родерихом, а потом мы уже вдвоем несемся наперегонки до дома Франциска.
- Как дети малые! - кричит вдогонку совершенно случайно попавшаяся навстречу Элизабет.
Если обернуться, то можно увидеть, что она улыбается. Только Гилберт никогда не смотрит назад.

Франци же бегать не слишком любит, так что до школы от его дома мы идем пешком почти всю дорогу, пока впереди не замаячит чуть сгорбленная спина Артура.
Я ускоряю шаг, слышу за спиной лихорадочный шепот - меня почти каждый день гложет желание предупредить Керкленда... хотя о чем предупреждать человека, на шею которого каждое утро бросается Франци?
- Они созданы друг для друга, - замечает Гилберт, ухмыляясь, хватает меня за руку и утаскивает вперед.
Это нарушение нашего привычного ритуала - обычно Байлшмидт молчит, пока мы с ним дожидаемся окончания потасовки.
Я молчу, дожидаясь, пока Гилберт снова заговорит.
- И вы бы были поосторожнее, - тихо произносит он, а я моментально обмираю и стараюсь скрыть растерянность за смешком. - Ты становишься сам на себя не похож рядом с этим...
Гилберт убийственно серьезен, но его хватает всего на несколько минут, а потом я получаю подзатыльник - повезло еще, что не пинок под зад - и ничего не остается, кроме как броситься в погоню за хохочущим Байльшмидтом.
Думать о его словах совершенно не хочется, так что я и правда не задумываюсь.

Мы приходим в школу перед самым уроком, растрепанные и запыхавшиеся, на ходу завязывая галстуки и одевая пиджаки.
- Охламон, - доверительно сообщает мне встретившаяся в коридоре Наталья. - Рубашку заправь.
От выразительных взглядом Франци и Гилберта немедленно хочется провалиться сквозь пол. Они считают, что моя особое отношение к этой девушке что-то значит. То есть, так понимаю, только Франци так считает...
Ну и подумаешь. Я просто хочу, чтобы славян - по крайней мере, Наталью - принимали, как свою. Хорошая ведь девушка, если закрывать глаза на некоторые странности, зато изюминок полно!
Вот стану старостой класса и первым делом пересажу всех... как-нибудь по-интереснее, чем по территориальному признаку.
- Смотри, опять мечтает о власти, - смеется Гилберт у меня над ухом, обнимая за плечи.
- Ха, Оксеншерна не слишком интересный соперник, - Франциск демонстративно хмыкает.
- Ты сам проиграл девчонке! - хором кричим мы с Гилом, прежде чем рвануться с места, стараясь удрать подальше, пока француз не опомнился. А потом Франци кидается следом, догоняет нас где-то в дверях, так что в класс мы влетаем все втроем, одним комком.
- Опя-а-а-ать, - страдальчески тянет сидящий на первой парте - кажется, мы ее немного сдвинули - Ваш. - Хоть раз бы вошли в класс нормально!

На третьем уроке меня начинает клонить в сон. Учитель что-то монотонно бубнит у доски, так, что и правда убаюкивает. А учитывая, что спал я не так уж и много...
- Проснись, придурок, ты время перепутал, - шипит Ловино с задней парты, тыкая меня под лопатку ручкой. - И место!
Не глядя, отмахиваюсь от него, и едва успеваю прикрыть макушку ладонью от метко кинутого учебника.
Сидящий в соседнем ряду Гилберт подпирает голову ладонью и с интересом наблюдает за тем, как я пытаюсь спастись от града письменных принадлежностей под партой.
Франци тихо хихикает, пока ему тоже не достается - точилкой по затылку.
Потом, видимо, у Ловино заканчиваются метательные снаряды, а нашу парту обращает внимание учитель:
- Карриедо, Бонфуа, Байльшмидт! То есть Варгас!
Гилберт с невозмутимым видом поправляет узел галстука, выпрямляясь, непринужденным движением зарывается в свои волосы пятерней, приглаживая их, зачесывая назад. Вылитый Людвиг, если не считать цвета волос и глаз.
Сидящая рядом с ним Элизабет толкает заигравшегося Гилберта локтем, но тому, видимо, все равно.

- Придурки, оба, из-за вас и меня выгнали, - Ловино демонстративно страдает, сидя на подоконнике.
- А Гилберт первый раз остался в классе, - Франци сидит на другом подоконнике и тоже мается дурью. - С ним, кажется, что-то происходит.
К счастью, они друг друга не видят - страдают совершенно одинаково, уж я это выражение "кому бы напакостить" уже привык различать.
- Пошли погуяем? - предлагаю я - не слишком хочется быть козлом отпущения, но других кандидатов на эту роль что-то не предвидится.
- Ладно, можно, - первым решается Ловино, спрыгивая с подоконника, забирает у меня свою сумку и первым идет к лестнице, естественно, нам с Франциском ничего не остается, кроме как пойти за ним.
Потом Франци, как истинный месье, изящно обгоняет итальянца, а тот не успевает броситься вдогонку - я обнимаю его за талию, притягивая ближе к себе. Рядом с Бонфуа, для которого такие жесты естественны, можно - не спалимся.

Обычно, когда нас выгоняют из класса в привычном составе, сначала мы идем на крышу школы. Там Гилберт курит, я пинаю камешки с крыши на школьный двор, а Франциск громко осуждает наши вредные привычки.
Он, конечно, тоже курит - когда клеит какую-нибудь девчонку. И сигареты у него тоже куплены специально для этого - дорогие, и, по признанию Гила, сущая гадость на вкус.
Но сейчас на крыше делать нечего. Я бы с удовольствием утянул Ловино куда-нибудь в парк, или на озеро, или хотя бы к речке, но от Франци избавиться не получится. Так что мы просто выходим с территории школы и делаем круг вокруг нее.
Мне приходится быть переходником - тараторить без умолку, умудряясь поговорить сразу с обоими, при этом не дать им снова подраться. А еще пару раз приходится отводить тянущееся к мягкому месту Ловино руки Франци. Нет, я его, конечно, очень хорошо понимаю, мне тоже хочется полапать, но я же совсем другое дело.

Во время большой перемены школа гудит не хуже улья, нам еще везет, что успели вернуться до звонка и заняли свой любимый угол на крыше. Ловино уже удрал к брату, который, как обычно, забыл свой обед дома. Гилберт появляется почти сразу после звонка - все еще аккуратный и причесанный, как Людвиг. А еще раскрасневшийся и взгляд у него шальной какой-то...
Как будто Гил только что подрался с Родерихом - но тогда одежда не была бы в таком порядке.
- Я ее поцеловал! - первым делом Байльшмидт выхватывает у меня бутылку с соком и залпом выпивает половину, только потом выпаливает эти три слова.
Пока мы с Франци пытаемся осознать новую информацию, Гилберт деловито вытаскивает из сумки Бонфуа сигареты и закуривает - нервно и дергано, явно стараясь успокоиться.
- И она мне ответила, - сообщает он совсем убитым голосом, потушив недокуренную и до половины сигарету о подошву своего кроссовка.
- Это точна была Элизабет? - наконец отмирает Франциск, задавая мучающий и меня вопрос.
Гилберт кивает и заливается абсолютно счастливым смехом.

На следующем уроке мы с Франци во все глаза наблюдаем за Гилбертом и Елизаветой. С лица первого не сходит улыбка победителя, а вот лица девушки нам не видно - она демонстративно не смотрит в сторону Гила.
Урок последний, и отпускают нас раньше. Если бы не какое-то странное тревожное чувство, все было бы вообще замечательно.
Когда мы уже выходим за ворота школы, а еще ничего не произошло, я решаю, что мне уже просто чудится. Зря, конечно.
Я даже не успеваю расслабиться, как Гилберт вдруг замолкает на полуслове, впихивает мне в руки свой ранец, скидывает пиджак и несется обратно.
- Гил! - на оклик Байльшмидт даже не оборачивается.
- Родерих сегодня дежурит... - задумчиво начинает Франци.
- И выйдет после всех, - подхватываю я.
- Разнимать пойдем? - друг с ленцой обнимает меня за плечи.
В ответ только фыркаю. За Эдельштейна и так есть кому вступиться, Ваш же дежурит вместе с ним, в конце концов.
- Посмотреть пойдем, - решаю, первым направляясь обратно к школе.

Цвингли уже стоит у ворот, держа сумку Родериха. Увидев нас, только пожимает плечами - сразу ясно, что он не знает, куда они ушли. А искать нам, конечно же, лень - всем троим. Все равно выход со школьного двора один, так что рано или поздно Гилберт и Родерих здесь появятся.
Хорошо еще, что я захватил с собой бинты и вату. А у Ваша должна быть перекись водорода.
- Когда в деле замешана дама, все сразу такими таинственными становятся, - недовольно замечает Франциск, стряхивая воображаемую пылинку со своего пиджака.
- Особенно таинственным стало наше ежедневное развлекательное шоу, - презрительно отзывается Ваш. - Все, пятнадцать минут прошло, можно идти их искать.
- Ты один утащищь своего пианиста или помочь? - не могу удержаться от вопроса, и тут же ощущаю всю силу гневного швейцарского взгляда.
Судя по умиленной улыбке Франциска, он тоже это оценил.

Гилберт, сплевывая кровь и пытаясь как-нибудь стряхнуть с рубашки красные капли, взахлеб рассказывает, как классно он врезал этому хлюпику.
Хлюпик, кстати, ушел на своих двоих, едва держась за Ваша, а вот Гила нам приходится в четыре руки поддерживать - он умудрился подвернуть ногу. Зато счастлив Байльшмидт до жути, улыбка до ушей, и рядом с ним сейчас совершенно не хочется думать о проблемах.
Так и идем по улице, обнявшись, солнце светит в спину, и наши тени длинные и все перекошенные.
- Еще пара лет вместе... - задумчиво говорит Франциск. - Вы еще не думали о высшем образовании?
Гил смеется и отвешивает ему подзатыльник. Какое еще высшее образование, когда у нас есть вот такое настоящее на троих? И можно не думать о том, что будет в следующую секунду.

оооох, как атмосферно *____________*
много опечаток, текст нужно отбетить, но приятное впечатление это не сильно портит.
персонажи вхарактерны, и это просто клааассссноо
спасибо большое! *________________*

[Гость]

Colonel Slade
да уж, блох полно Т_т
с вордом в качестве беты не так уж и круто))

Спасибо огромное за отзыв)) Такие отзывы побуждают нас, безграмотных авторов, писать больше))

автор

*____________*
откроетесь в умыло?)))))

Это так прекрасно *_* Спасибо)
Не заказчик

[Гость]

Colonel Slade


Neka-chan
Вам спасибо за отзыв))

автор

[Doctor Wooster]

[вайтлоу]

Очень понравилось, несмотря на некоторые досадные мелочи)))

[Гость]

Rosetta Rouse

flower dust in your eyes
Спасибо))
Думаю, я после окончания тура посижу на фиком, приводя его в божеский вид. Тогда, надеюсь, получится устранить

досадные мелочи

[вайтлоу]

Гость
боюсь, для меня досадной мелочью являются ошибки и опечатки (хотя и они тоже), а пейринг пруссия\венгрия х))

[Гость]

flower dust in your eyes

пейринг пруссия\венгрия

Черт Х)) да, боюсь это будет сложно устранить)))

[вайтлоу]

Гость
но у вас очень душевно получилось, именно школа)))
я очень рада, что у нас есть такие тексты, которые нравятся мне очень даже несмотря на анти-отп *___*

[Гость]

flower dust in your eyes
спасибо))
Да, факт не может не радовать)) И не греть авторское сердце, хех)

[вайтлоу]

а мое-то сердце как греет, а мое как админа

Послушайте, это совершенно офигительная АУ и мне нравится ваш стиль изложения.
Не думали продолжение на эту тему написать? Я бы с удовольствием почитал

[Гость]

flower dust in your eyes
я щастлив, что согрел вам сердце))

Deorum
Спасибо))

Не думали продолжение на эту тему написать?

Не знаю, можно ли назвать продолжением то, над чем я думала)) Скорее, расширением - хотелось бы написать и про других учеников))

[вайтлоу]

Скорее, расширением - хотелось бы написать и про других учеников))

я была бы очень счастлива

автору ну или так, но в таком же ключе )) было бы здорово.

[Yuu.v-a]

Действительно атмосферно. Так давно ничего не было, но если и все остальное будет не хуже, то можно и подождать... ^^

[Гость]

flower dust in your eyes
Deorum
Раз люди ждут, то придется брать себя в руки и писать, хех))

Yuu.v-a
Я старалась) Спасибо.

Пишите )) Общественность жаждет

[Гость]

*Автор№2 скромно шаркнул ножкой и спрятался*
"Кинолента" (часть 1)
*обратный отсчет*

Первое правило дружбы, если уж на то пошло, было установлено далеко не первым и, вероятно, даже не двадцатым. Самым первым, если бы кому-то из них захотелось поднапрячь мозги и вспомнить, было правило никогда не вспоминать о трех мушкетерах, и принято оно было почти сразу же после знакомства, когда все трое сидели в кустах рядом со спортзалом, покатываясь со смеху – начало учебного года в новой школе было отмечено диверсией с участием сломанной системы пожарной безопасности. Все курсы и учителя в панике бегали под струями холодной воды, в то время как диверсанты бодро драпали в первое попавшееся укрытие. Тогда же Франциск и помянул злополучного Дюма с его трилогией, заявив, что он, конечно же, будет Арамисом, а потом честно выпалил:
- А что с вами делать, я не знаю. Вы оба слишком глупы для Атоса, а на роль Портоса придется толстеть на скорость.
После чего завязалась вполне дружеская потасовка, закончившаяся двумя фингалами и одним выбитым пальцем, а о трех мушкетерах было решено забыть. Как и о Дон Кихоте, где Антонио предложил остальным поделить роль Санчо Пансы и роль осла Санчо Пансы, и о многих других вещах. Спустя два месяца неудачных попыток как-то охарактеризовать ко- и кампанию по устранению спокойствия и благополучия в районе местной старшей школы, Гилберт встал в позу и положил конец творческим изысканиям:
- К черту! Мы это мы, и все.
- Ну надо же, - переглянулся Франциск с Антонио, - наш «Великий» впервые сказал умную вещь.
И снова привычная уже потасовка.

*быстрая прокрутка*

Дымовая шашка сработала безотказно. Дым повалил из-под лабораторного стола, где с видом святой невинности Гилберт протирал мензурки, и класс, под гневные вопли преподавателя химии и старосты Эдельштайна, шустро высыпал из кабинета, а закадычное трио, хлопнув друг друга по рукам, под шумок исчезло в окне первого этажа. Срыв урока, хоть и важного ввиду предстоящих экзаменов, обусловливался тремя причинами: Антонио, как на иголках, ждал очередного звонка и был признан неспособным к занятиям, Франциск испытывал презрение ко всем урокам, которые велись мужчинами старше пятидесяти, а Гилберт испытывал презрение к процессу обучения в принципе.
- Эй, - воскликнул Байльшмидт, перемахивая через школьный забор, пока остальные спокойно выходили через калитку. – Как ты уговорил Артура сделать шашку? Вот он сейчас бесится, ха-ха!
Франциск картинно раскланялся:
- Секрет.
В тот же момент мобильный Антонио затренькал веселенькую мелодию голосом Челентано: Каррьеде судорожно захлопал по карманам и вцепился с трубку. Из трубки послышался гневный голос.
- Ругается, - умильно промурлыкал испанец.
- Восторженный папашка, а? Ты только посмотри на него.
- Мой братец, к слову, тоже всегда ругается, но меня это почему-то не радует…
- Я слышал, у твоего братца даже собаки знают команду «Смирно».
- Без наездов, понял?
- Заткнитесь оба, я ни черта не слышу! Нет, милый, это я не тебе.
- Давай хором: миииилый!
- Заткнитесь!

*обратная прокрутка*

Правил вообще было множество: например, никогда не высказываться плохо о Старом Фрице, не обсуждать Брагинского – Бонфуа и Байльшмидт никогда не сходились во мнении о своем мрачном однокласснике, не говорить по-французски - кое-кого взыскательного постоянно коробило от чудовищного акцента, не кидаться помидорами – Каррьеде сначала расстраивался из-за варварского отношения к любимому фрукту, а затем всегда, всегда выигрывал.
Первое же и основное правило гласило: никогда не ссориться из-за девушек. Как оказалось, в правиле не было особой нужды: Франциск не умел продолжать отношения дольше двух недель, Гилберт зарекся эти самые отношения иметь, а мобильный Антонио был забит провокационными фотографиями и сообщениями некоего Ловино Варгаса, звонившего с истериками несчастному Каррьеде не менее двух раз на дню (одно из правил, кстати, категорически запрещало что-либо говорить, писать и думать по этому поводу). Однако, после неоднократного совместного просмотра различного подросткового кинематографа, где лучшие друзья обязательно дрались не на жизнь, а на смерть под дождем на крыше школы из-за девушки, было решено, что подобное правило просто необходимо. Таким образом, с первого дня поставив на уши всех и вся и поклявшись друг другу в дружбе до гроба (не считая мелких ежедневных драк), трио начало свое относительно мирное сосуществование.
Но за белой полосой всегда есть черная.

*медленная прокрутка*

Хлюп!
- Вот блин, кончилось, - Гилберт с сожалением повертел пустой пакетик от клубничного молока, выкинул и осторожно заглянул в аудиторию. И тут же получил тетрадкой по лицу.
- Ой, это ты, - виновато протянул Антонио, Франциск просто приветственно помахал рукой. Оба развалились в пустом классе на партах в окружении учебников и конспектов с выражением вселенской тоски на лицах.
- Какие новости, Великий и Ужасный, помимо того, что ты с какого-то перепугу не готовишься к экзаменам вместе со всеми?
- К черту, - галантно ответил Гилберт, забираясь с ногами на подоконник, - и посмотрите лучше на это.
В руках Байльшмитда веером растопырились три билета неизвестного предназначения.
- Надеюсь, это не билеты в цирк, он нам и так вскоре предстоит, причем бесплатный, - нехарактерно мрачно пробубнил Антонио, уткнувшись лицом в учебник.
- Да вы тут совсем стухли. Не слышали ничего? Это Раммштайн, да! Надо объяснять дальше?
- Жуткий грохот вместо музыки и все-таки цирк, - Бонфуа страдальчески уставился в потолок. – Мало того, ты совершил величайшую глупость: концерт за три дня до биологии, в которой не разбирается ни один из нас.
Гилберт лениво обмахнулся билетами:
- Это означает «нет»?
- Именно.
- Ладно, - Байльшмидт спрыгнул с подоконника, - возьму с собой брата.
Антонио резко поднял голову:
- Стой, Гил, а кому третий билет?
Но Гилберт уже исчез из аудитории.

*медленная прокрутка*

- Не понимаю, - Франциск критически сравнивал три помеченные красным работы, - ты же вообще не готовился. Как ты умудрился написать лучше нас, скажи ради своего Старого Фрица?!
Байльшмидт расхохотался и подпрыгнул на парте:
- Может, я просто гений?
- Гений, конечно, но явно не в биологии, - Антонио, зевнув, качнулся на стуле, да так и застыл, осененный внезапной идеей. – А кому еще, кроме тебя, нравится Раммштайн в нашем классе?
- К чему ты клонишь?
- Не юли, - Каррьеде вскочил с места, - кого ты пригласил на концерт?
- Не твое дело, - Гилберт поднялся резко, сдвинув парту, поравнялся с Антонио нос к носу, кулаки сжаты, брови насуплены.
- Кого?
- Пошел ты!
- Стоять, - Франциск торопливо разворошил стопку остальных работ, придирчиво сравнивая каждую с контрольной Гилберта. В классе воцарилась тишина, прерываемая только сиплым встревоженным дыханием всех троих, пока Бонфуа не выудил из кучи единственный подошедший листок.
- Тони, ты не поверишь. Он пригласил Хедервари.
- Ого, Эдельштайн будет в восторге, если узнает.
- Не ваше дело, черт вас побери!
Хлопок дверью и почти нарушенное первое правило.

*пауза*

За дверью толкались долго - все равно опоздали, пока не решили, что раз «Каррьеде – хороший мальчик», то он и будет стучаться первым. Антонио пошипел, повздыхал, но все-таки засунул слегка взлохмаченную голову в класс:
- Зраааасьте, а мы опоздали, простите. Можно зайти?
- Байльшмидт, Бонфуа?
- Здесь и к вашим услугам.
- Последний день, ладно, можно.
Каррьеде на секунду исчез, а по классу пошел пущенный сидевшей у двери Ольгой шепоток: «У него заколки в волосах». Тут же оказалось, что заколки являлись отнюдь не только достоянием Антонио: Гилберт влетел в класс, сияющий клипсами в ушах и аккуратно расчесанными волосами, а Франциск явился с двумя хвостиками с пушистыми резинками. Все трое, как на подбор, были одеты в свои школьные пиджаки и неизвестно откуда взявшиеся клетчатые юбки со складками.
- Только не пытайтесь убедить всех, что это килт, - с ужасом прошептал Артур, когда Франциск подмигнул ему и послал шутливый воздушный поцелуй.
- Эдельштайн, можешь не вставать, - Гилберт с ухмылкой повертел задницей перед Родериком, - не каждой юбке нужно уступать место.
- Это возмутительно!
- Нет, это школьная форма.
Драка началась незамедлительно.

*медленная прокрутка*

- Вот черт, юбку порвал гад какой-то, - Гилберт задумчиво повертел разодранные края над коленкой.
- Это Цвингли, наверное. Или Брагинский. Или даже Бервальд, с его-то хваткой. Нет-нет, Эрик, точно! – отозвался Антонио. – Кто ж его знает, в такой-то суматохе, когда вы с Элизабет сцепились.
Франциск зевнул:
- Милые панталончики. А вот и Хедервари.
Элизабет, потрепанная, с вывернутым воротником и ежесекундно поправляющая волосы, улыбнулась Каррьеде, показала кончик языка Бонфуа и с силой схватила Байльшмидта за ухо:
- Только попробуй явиться в таком виде на выпускной, всю дурь из тебя выбью, – процедила девушка. А потом со смехом добавила, - но шутка и драка были хорошие. До вечера!
Гилберт расплылся в блаженной улыбке.
- Нет, ты тоже это видел? – толкнул Антонио локтем Франциска. Тот только поморщился, не то от тычка, не то от отвращения.

[Гость]

(часть 2)
*быстрая прокрутка*

За лето трио почти не виделось: Гилберт неожиданно засел за математику, Франциск помогал Керкленду, несмотря на очередную ссору, с переездом, а Антонио уехал в Италию к своему драгоценному bambino. Поэтому встреча прошла бурно и радостно, подпортившись только починенным пожарным щитком – не удалось установить приятную традицию. Зато с высоты целого второго курса приятели с любопытством оглядывали неуверенных, стесняющихся нового места первокурсников.
- Тони, ты похож на курицу-наседку, не находишь? – Франциск подмигнул хмурой девочке Наталье, двоюродной сестре Брагинского, и горестно вздохнул, не получив никакой ответной реакции. – А братья Варгас правда ничего. Хоть всерьез задумайся о своей ориентации.
- А ты похож на… на себя, видимо. Ловино, чур, не трогать, если что, не дай бог, надумаешь.
- О! Вон-вон, смотрите, брааааатик! Людвиг, ау! Чего ссутулился? А ну-ка помаши старшему брату! Вот так-то.
- На гору похож. На очень стеснительную гору. Но что-то эстетичное в этом есть.
- Франц, а по наглой блондинистой морде?
- А что я? Я ничего.
- А ну утихли! – торжественно прошипел из соседнего ряда Цвингли, - начинается!
Все трое заулыбались и синхронно вытянулись, по-военному выпятив грудь. Ваш мрачно сплюнул.

*медленная прокрутка*

Устроить временный штаб пришлось в подсобке: Францис и Антонио примостились в углу в обнимку со швабрами, Гилберт пальцем растирал пыль по расколотой бесхозной доске. Привлекая внимание, Бонфуа похлопал в ладоши, взбив очередное облако пыли:
- Господа, начинаем заседание. Второй вопрос на повестке дня: что было летом, но это потом. Пока перейдем к первому: кого, кроме Варгасов и человека-горы, ай, Гил, придурок, убери от меня эту тряпку, мы еще знаем из первокурсников?
- Франциску не терпится «пойти по бабам», как любит говорить Ванья?
- Тони, не поминай дьявола…
- Вы не поняли, - Бонфуа примирительно поднял руки. – Разговор пока не только о девушках. Я вот, например, знаю того горлопана в очках, он Керклендовский младшенький.
- Да ну, ты говорил, Питеру лет всего ничего.
- Нет, Альфред – другой «младшенький», он нам общий родственник, в общем-то.
Гилберт споткнулся о веник:
- Вы с занудой №2 – родственники? – зануда №1 – это, конечно, Родерик.
- Боже, ты не знал!
- Тони, не смейся мне в ухо! Великие вообще не слушают нас, простой люд. Кстати, рядом с Альфредом еще один наш общий брат стоял, они так похожи – удивительно.
- Я не видел.
- И я.

*покадровая прокрутка*

- Кстати, вы заметили на первом курсе темненькую девочку с бантиками, нет? – Франциск мечтательно облизнулся. - Красавица. Чувствуется дикарская кровь, ох.
Антонио отвлекся от набирания стотысячного сообщения Ловино и присвистнул:
- А как же Анни? Наша шоколадная бельгийская малышка? Так увивался в том году.
- Это же месье Бонфуа, - Гилберт взъерошил Франциску волосы, в его голосе послышались прохладные нотки, - он у нас и с той, и с другой, и еще одного из Варгасов подцепит, да?
- Хватит, надоели со своими придирками. Сам-то клинья подбиваешь к первой стерве школы, - Бонфуа с негодованием сбросил с себя руку друга, уже чувствуя – зря, не так что-то. Антонио, в отличие от него, заметил странное выражение лица Гилберта сразу, но сделать не успел ничего: Байльшмидт молча, со спокойно улыбкой ударил Франциса по лицу. Тот отшатнулся и прохрипел:
- Свихнулся, - потом подумал немного и добавил насмешливо, - или влюбился? - и тут же бросился в контратаку.
Первое правило было нарушено полностью. За ним тут же стали нарушаться остальные.

*покадровая прокрутка*

- Что ни говори, но Старый Фриц все-таки проиграл войну.
- Месье, парле ву франсе?
- Лови помидор! Хм, не поймал.
- Отвали от Ловино!
- Хватит цепляться к Брагинскому. Какой пример подаешь брату?
- Не твое дело!
- Отстань.
- Не хочу твою рожу видеть, понял?

*медленная прокрутка*

- Знаю, знаю, - Гилберт снисходительно осмотрел взмыленного и дьявольски рассерженного Франциска, - этот фингал тебе поставил мой драгоценный братец. Хорошая работа, кстати. Куплю ему поощрительную шоколадку.
- Какого черта? Тони, хоть ты ему скажи.
Молчавший до этого Антонио горестно покачал головой:
- Ты приставал к Феличиано.
- Вот! – торжественно поднял палец вверх Гилберт, - а я тебе говорил. У Людвига круг ответственности расширился на одного итальянца, а тебя предупреждали.
- Твой брат явно переступает разумные границы. Он перессорился со всеми из-за дурацких, вбитых в его голову тобой, убеждений. - Франциск излучал холодную ярость и смотрел прямо, вызывающе. Байльшмидт усмехнулся и запрыгнул на стул.
- Со всеми? С Брагинским, у которого воистину царские замашки? С занудой Керклендом, которому давно стоило надрать задницу? С Джонсом, который навязывает всем свою надуманную справедливость? С Яо, который Ивану не особо уступает? С тобой?
- А ты и рад, тот, который видит только плохое. Просто учти, вам это так не оставят.
- Так что, война? – расхохотался Гилберт, откидываясь назад, чуть не падая со стула, опасно раскачиваясь на мысках. Франциск только кивнул.
- Вы с ума посходили, - подал голос Каррьеде. – Я - пас. Простите.

*быстрая прокрутка*

Первому и второму курсу за массовую драку в качестве наказания вменяется отработка на школьной территории после занятий.

*стоп-кадр*

Бывшее неразлучное трио старательно пыталось не смотреть друг на друга. Месть или насмешка: все трое вынуждены чуть ли не вылизывать тот самый кабинет химии, где столько раз срывали уроки, взрывали мензурки и выливали на штаны старосты обыкновенную воду, но зато из бутылки с надписью «серная кислота». А теперь даже некому вспомнить прошлые шалости: все правила дружбы нарушены, нет ни мушкетеров, ни гордого «мы». Первым не сдержался Антонио – всегда был самый добрый, до последнего старался ведь держать нейтралитет между бывшими друзьями:
- Знаете, вчера впервые видел, чтобы человек ревел взахлеб от счастья, - он говорил тихо, с улыбкой, без надежды быть услышанным, вытирая сухой тряпкой доску. – Ловино помирился с братом. И с Людвигом тоже, здорово, да? Так радовался.
- А я тоже с Людвигом помирился, - неожиданно оживился Бонфуа, словно только и ждал, чтобы хоть кто-то сказал слово, чтобы можно было подхватить и болтать дальше. – Он все-таки хороший парень, старательный, теперь отношения со всеми налаживает. Феличиано что ли подсуетился?
Байльшмидт угрюмо молчал и елозил шваброй где-то в конце класса, поэтому Антонио, хитро прищурившись, продолжил:
- Конечно Феличиано. Ему, сам знаешь, как это важно.
- О, неужто…
- Варгасы всегда добиваются всего и всех, чего и кого хотят.
Уши Гилберта мгновенно покраснели, но он по-прежнему по-партизански молчал, размазывая грязь по полу – информация, конечно, полезная, но что там у Людвига с головой и с гормонами можно разобраться и дома.
- Кстати, - лицо Франциска приобрело смущенное выражение, - я встречаюсь с Сесель уже двадцать пять дней. И ни разу пока не поцеловал, нет, не смотри так, я пытался, как же. Но в первый раз она вывалила мне тарелку с рыбой на брюки. Такая милая дикарка.
На этом трагичном моменте Гилберт все же не выдержал и резко, с обидой бросил швабру об пол:
- Да ну вас, все у вас так хорошо, да? А вот со мной Лизхен встречаться не хочет. Никак, вообще. И с Эдельштайном не хочет тоже, вот ведь бред!
Пауза длилась буквально несколько секунд, а потом все дружно расхохотались, пытаясь выдавить хоть какие-то членораздельные фразы, пока более менее осмысленно не всхлипнул Антонио:
- Ну что, снова вместе?
- Ну, давай, - подначивал Францис, - давай, «Великий», скажи, наконец.
- Мы это мы! А все остальные пусть катятся к чертям собачьим! – выкрикнул тут же Гилберт, забравшись на парту, чтобы свалиться обратно, на руки к Антонио:
- Ты что, ревешь?
- От см-смехааа, на себя посмотри, придуууурок.
- Не плачьте, детки, старший брат даст вам конфетки.
- Фрааанци!
Трио, налетев друг на друга, повалилось на пол, сшибая парты.
За черной полосой всегда есть белая.

*мотор!*

- А давайте всех остальных тоже помирим и устроим большой праздник? Только после сиесты, разумеется.
- Ой, ты так просто за день, думаешь, это сделаешь?
- Не занудствуй, Эдельштайном станешь. Просто попроси у Керкленда дымовые шашки.
- А зачем?
- Для эффектности, балда. Все должны заранее знать, что гениальные мы приближаемся!
- Ммм, господа мушкетеры, женщин я беру на себя.
- Мушкетеров нельзя, правила же. А то снова поссоритесь.
- А знаете что? К черту правила. Но Старого Фрица все равно не ругать.
- Заметано.
- Oui.
- Счастливый конец, черт побери.

гость 2
спасибо, очаровательный в чем-то текст) приятно было почитать))))

[Гость]

прикроватный ночной горшок
Рада, что доставила Вам немного удовольствия
автор2

Гость откроетесь в умыло?)) мм

[сам себе тайлер]

блин, обоим авторам по большому венику красных роз ))
шикарно и у первого, и у второго вышло, невероятно атмосферно х)

[Marble Chocolate]

Боже, как я счастлива! Мое любимое трио))
Авторы и заказчик - я вас люблю!
Автор №1, я в восхищении! Мне нравится все: от повествования от имени Антонио до пейринга Пруссия/Венгрия) Особенно пейринг ** * палево*
Автор № 2, у вас такая интересная история вышла, нравятся моменты про правила) уточнение - Франциск защищал Брагинского от нападок Гила?)
Антонио милашка **

Спасибо, Вам всем большое)